В.П.Казарян

К вопросу о многообразии времен

Предметом обсуждения является ситуация использования в современном временном дискурсе  выражений: физическое, историческое, биологическое, геологическое, человеческое, социальное, политическое, рабочее время, свободное время и др. Предпринята попытка выяснить, какие предпосылки, явные или неявные, лежат в основе  сложившегося положения дел. Показано, что, в конечном счете, за этими выражениями скрывается та или иная  интерпретация времени и его места в творческой деятельности. Далее будет приведена соответствующая аргументация.

В практическом плане предложено изменить терминологию следующим образом: а) если речь идет об измерении времени – называть это время публичным. б) если речь идет о времени на языке процесса, а не событий (биологических, политических, исторических и других  процессов) – употреблять слово темпоральность:  политическая темпоральность, историческая темпоральность и др. Представляется, что изменение терминологии способствовало бы лучшему взаимопониманию коллег, интересующихся проблемой времени в ее многочисленных аспектах.

Прежде всего, о позиции в целом. Истолкование времени покоится на наших основополагающих ценностях и предпочтениях. Это особенно  ярко  выражено  в  проблеме начала и конца времени, вечности и ее значения для человека. Поэтому мы не можем и мечтать о появлении  концепции, являющейся единственной и общепринятой (Если, конечно, мы все не превратимся в одномерного человека общества потребления).  Всегда будет расхождение в трактовке каких-то аспектов, особенно тех, которые в явной форме связаны с мировоззренческими максимами. Вместе с тем диалог плодотворен, поскольку освещает слабые места в нашем дискурсе. В этом смысле полилог представляется естественным и полезным. Разнообразие позиций усиливается в связи с тем, что не только интенсивно развиваются различные области культуры (включая  науку и технологии), но и изменяется их значение в жизни людей. Например,  кино, ставшее  значимым по культурному влиянию. Или компьютерная виртуальная реальность. Космология с ее моделями эволюции космоса. Они все тоже включают в себя временной аспект.

Интерес к  такой сущности как время проявляется у специалистов разнообразных профессий. Он вызывается потребностью решать соответствующие профессиональные проблемы. Образ времени в этом случае конструируется как средство решения проблемы. Возможно, такой взгляд на время является инструменталистским, а не сущностным. Но  в любом случае во многих практиках он является эффективным. Рассмотрим ситуацию вокруг времени с точки зрения того, для решения каких проблем конструируется время (образ, модель) – для измерения, для воплощения художественного замысла, для построения  некоторой концепции  или научной теории. Какой образ времени при этом создается. Время измерения и время размышления.

 Здесь уместно заметить, что в течение последнего столетия развитие представлений о времени идет в направлении от абстрактного к конкретному. Как бы движение вспять на новом, конечно, уровне. Это обусловлено многообразием проблем конкретного характера, которые нуждаются в решении.

Известно, что  доцивилизованные племена или народы (в европейском понимании) постепенно приходили к выработке абстрактного понятия времени, отталкиваясь  от конкретного его понимания: время делать то или иное. Об этом свидетельствуют известные исследования языка народа  Hopi, африканских языков… Жизненные проблемы древних требовали своего разрешения, и для этого, в контексте их, формировалось  представление о времени как  конкретном время, указывающем, когда следует решать конкретную проблему.

С развитием точных наук и упрочением авторитета естествознания в культуре формируется диктат абстрактного научного понятия времени. Конечно, взоры долгое время были обращены преимущественно к физике. Конструкции времени в физике, позволяющие решать физические проблемы, далекие от жизненных проблем  человеческой практики, заслонили собой иные истолкования времени. Конструкции эти величественны. Они явились своеобразным гимном человеческому разуму. Парадоксально, но при этом в условиях характерной для европейского общества  XX века операциональности мышления смысл времени многими сводился  к его измеримости. Против этого пытались выступать представители гуманитарных наук и философы антропологического направления.

 Но появляются в обществе новые важные проблемы. Новые проблемы порождают, по крайней мере, расстановку новых акцентов в видении времени. Ярким примером служит принятие решений, превратившееся из обыденного явления в предмет специальных исследований. Эта область науки обращает наше внимание на такую характеристику времени как настоящее время, которое  определяет ситуацию постановки проблемы и ее решения. Вместе с тем мы знаем, что  понятие настоящего  не имело значения при  решении проблем теоретической физики. Для  нее настоящего как бы нет, так же как и будущего и прошлого, а есть только упорядоченность во времени. Сам теоретический закон строится как универсальный, для всех моментов времени – и прошедших, и будущих, и настоящих, Тем самым теория игнорирует течение времени.

Решение конкретных проблем влечет за собой понижение уровня абстрактности в конструировании времени. Конкретными проблемами могут быть и проблемы человеческой жизни, и  проблемы, имманентных науке. При этом в изображение времени  вовлекается не только  язык событий, но и  язык процессов. Соответственно происходит переход от изображения времени исключительно как порядка моментов к изображению его как текущего времени (т.е. обладающего  свойствами быть прошлым, быть настоящим, быть будущим).. Рассмотрение проблемы на языке процесса способствует введению понятий многих времен, связываемых с конкретным процессом.

Прежде чем продолжить обсуждение  процесса конкретизации изображения времени обратимся к теме измерения времени, к теме часов. Факт измеряемости времени играет далеко не последнюю роль в истолковании времени.

Известной особенностью образа времени является факт наличия часов. В качестве часов может быть выбран любой процесс: человеческий пульс,  механические часы, биологические часы, атомные часы, вытекание жидкости из сосуда и тому подобное. Время всегда измерялось с большей или меньшей точностью. При этом условием измерения времени часами являлось признание наличия временной реки, бегущей ленты времени. Это образ времени такой, что оно течет само по себе  безразлично к чему бы то ни было   внешнему по отношению к нему, непрерывно, равномерно, одномерно  и в одну сторону. При этом отрезки времени, выбранные для измерения (эталон времени, часы), являются конгруэнтными, т.е. совпадающими при наложении. Это означает, что при измерении бегущее время представляется как пространство, т.е. останавливается, и его описание происходит на статическом языке упорядоченности моментов.

Вспомним, что для трактовки измерения времени и Аристотель, и Августин неявно использовали  элементы будущей теории измерения.  В частности для них бегущая река времени представлялась непрерывной, ибо иных представлений, т.е. дискретной математики, дискретного мышления, тогда не было в Европе (Известно, что идеи Демокрита о дискретной математике не нашли поддержки и заглохли). Континуальное мышление надолго вошло в плоть и кровь европейского мышления. В силу континуальности математического по своему стилю мышления появился парадокс таинственности времени: будущего еще нет, прошлого уже нет, настоящее стягивается в точку, т.е. его тоже нет. Но представление времени, претендующее на количественную оценку-измерение настоящего времени, корректно можно делать  только на статическом временном языке, но ни как не на динамическом. Это означает, что мы в принципе не можем измерять настоящее, как и будущее и прошедшее, т.е. течение времени. Настоящее является не измеряемой величиной. Если это осознать, то снимается тезис о таинственности времени. Ведь именно на динамическом временном языке было сформулировано знаменитое утверждение.

С тех пор, как Мак-Таггарт опубликовал в 1908 году статью «Нереальность времени» на протяжении столетия широко обсуждаются два языка (статический и динамический), посредством которых мы говорим о времени, и их взаимоотношение. В результате стало очевидным, что для измерения времени  можно  использовать только статический язык и измерять можем только интервалы между моментами, находящимися в отношении порядка (раньше или позже). Речи о настоящем при этом не может идти. Оно не может быть измерено, поскольку отсутствует в той конструкции времени, которая вводится для осуществления процедуры измерения времени.

Все опытные науки  содержат эмпирический компонент, в который входит образ бегущей  ленты.  Он является условием получения эмпирических фактов любого рода, любого качества или смысла –  политических, физических, биологических, исторических и т.д. фактов.

Хронология событий в эволюционном процессе (биологической эволюции, социальной истории, эволюции космоса…) устанавливается  на основе предпосылки  –  идеи равномерного движения непрерывной ленты как образа времени. Это можно проиллюстрировать и на примере науки истории. Когда историк составляет летопись исторических событий, он нанизывает их на ленту времени. Он никогда не выбрасывает, не вырезает, тот кусок времени, для которого у него нет событий. Он считает, что есть неполнота летописи, но не излишек ленты времени. Пусть лучше будет разрыв в истории, чем разрыв во времени.

  Заметим, что бегущая лента времени была введена, изобретена для целей измерения, а не  как постулат в умозрительной или теоретической концепции.  У концепции задача другая  – задача не измерять время, а истолковывать реальность, дать возможность людям понять происходящее. В силу этого  время конструируется  для решения другой проблемы. В общем случае  это разные времена: Тэ и Тк., время эмпирическое и время концептуальное. Теоретическое знание может иметь совсем иные конструкции времени, чем Тэ. При этом не всегда между ними удается установить контакт, а тем более точное соответствие. Такая ситуация выражена, например, в так называемой Картановой проблеме: необходимостью   сопоставить неоднородное пространство-время общей теории относительности с однородными пространством и однородным временем процедуры измерения.  Теория  имеет свой конструкт  времени, эмпирия – свой.

       Измерение времени осуществлялось всегда: когда не существовала научная теория  измерения, и когда она была создана. Время, сконструированное для нужд измерения,  не следовало бы называть физическим, несмотря на то, что теория измерения времени явилась, по-видимому, плодом, прежде всего, физических исследований. Плод может быть просто инструментом, а не физическим знанием. Это время лучше было бы  назвать общественным, или публичным временем. Будем далее называть его публичным временем.

К несчастью для философии  времени время ньютоновской теоретической физики внешне совпадает с образом публичного времени. (Но не следует забывать, что Ньютоновское время теоретической физики, конструируется как элемент теории с использованием физических абстракций и математической концепции.  Это Тк, а не Тэ)

Время предстало как множество точек, упорядоченное, одномерное, непрерывное,  безграничное и бесконечное… Во времени можно выделить точки и им  можно сопоставить событие, происходящие в какой-то исследуемой области. Это вынуждает нас совершающийся процесс представлять как последовательность событий. Событие, как правило, выражается отглагольными существительными: столкновение шаров, остановка маятника, убийство императора, рождение мудреца, захват столицы. Для временной последовательности имеет значения только факт свершения события, но не его содержание (или качество, смысл).

Так, когда хотим установить хронологию, мы переходим на язык событий и тем самым абстрагируемся от  смысла события, поскольку  хотим сопоставить ему момент времени. Как указывал в свое время Лейбниц, время так же безразлично к качеству события (к временящемуся), как числа к нумеруемому.

Итак, будем иметь в виду, что процедура измерения времени, т. е установление временной последовательности событий, подразумевает отвлечение от смысла событий, упорядоченных во времени. Это требование покоится в свою очередь на требовании описывать предметную область не на языке процесса, а на языке событий в тех ситуациях, когда желательно знать количество времени. Это означает, что выражения биологические часы, атомные часы, водяные и любые другие не претендуют на то, что есть биологическое, атомное, водяное или какое другое время.

Введя понятие публичного времени как измеряемого времени, как времени часов, вернемся к обсуждению ситуации наличия других времен.

Иная, чем при измерении, складывается ситуация, когда мы конструируем время для решения неэмпирических проблем, скажем – умозрительных проблем. Можно было  бы сказать – теоретических проблем, если бы не принимать во внимание помимо научного творчества еще и художественное и литературное творчество. Но без учета конструкций  времени в этих областях культуры не представляется возможным дать сколько-нибудь полный образ  времени. В них, может быть, даже  более ярко и наглядно выражена идея, что конструкция времени, предложенная творцом,  служит выражению смысла (основной идеи, содержания, качества) произведения.

Известно, что в литературе существует художественный прием обращения времени (Сартр) – в том смысле, что писатель при описании жизни человека, его биографии рассматривает ее с точки зрения законченности его жизни и ее оценки по итогу. Если человек в чем-то велик, то его жизнь, его биография рассматривается с точки зрения его величия.  Прошлое  просеивается под углом зрения становления зачатков этого величия. Подмечаются и выделяются те событий, которые вели к величию. Изображается жизненный путь  не абстрактно, не объективистски. Если мы знаем, что этот человек Гоголь, то и биография его, его прошлое наполняется смыслом, гоголевским смыслом, а не просто человеческим: родился, вырос, состарился, скончался. Это не хронология всех событий, которая безразлична к личности индивидуума. Это время умозрительное Тк.  Мы смотрим на прошлое человека из его будущего. Этот прием представляет собой инверсию времени. Тк отличается от Тэ. Тк можно было бы назвать в стиле введения множественных времен -  литературным временем.

В создании кино используется прием разрыва времени, перемещение последовательности кусков биографии или истории действующего лица. Как писал один из основоположников  философии кино Ж. Делез, изображению времени в кино, возникшему  после второй мировой войны в Европе,  присуща хаотичность и неопределенность. Время больше не подчиняется движению, связанному с физическим движением. Образ времени не сводится к хронологической нити. Этот художественный прием не нуждается в измерении времени, ни в его непрерывности, ни в направленности, ни в упорядоченности. В философии кино Делеза  умозрительное время Тк не  напоминает публичное время. Тк в данном случае можно было бы назвать, по аналогии умножая многообразие времен, кинематографическим временем.

По такой логике вводятся некоторые из разнообразных понятий времени: конструкция времени определяется смыслом произведения и служит для выражения этого смысла. Аналогичный процесс имеет место и в науке. Но науки, за некоторым исключением, являются опытными науками. Они нуждаются в эмпирических фактах, в измерении времени. Но одни научные исследования  с некоторых пор разделились на эмпирические и теоретические, развивающиеся относительно самостоятельно, а другие – нет. В зависимости от этого по-разному складывается ситуация с обозначением времени и его конструированием.

Так, физическим временем корректно называть конструкции времени, построенные в рамках физических теорий. Физическое время  – это не одна единственная конструкция времени. Поэтому нет смысла говорить о физическом времени не указывая, о какой теории идет речь. Например, в частных теориях классической физики, покоящихся на фундаментальных законах Ньютона, появляются свойства времени, отличные от тех, которые присуще фундаментальной схеме. Речь идет о том, что второй закон Ньютона обратим во времени (временной порядок обратим), а уравнения, которым подчиняются  конкретные процессы (например, движение с трением) оказываются необратимыми, т.е. временной порядок является  направленным. В теоретической физике достаточно много фундаментальных уравнений, которые не инвариантны относительно обращения знака времени (т.е. в которых время необратимо). Они получены за счет уменьшения уровня абстрагирования,  за счет движения к конкретному: введения дополнительных ограничений, которых нет в фундаментальной схеме. Вот уже две конструкции «физического времени». Примером третьей конструкции физического времени могут служить модели многомерного времени, которые активно вводятся в современную физику. Есть и другие примеры. Таким образом, само по себе выражение «физическое время» не имеет смысла без указания той области теоретической физики, о которой  идет речь. Выше было показано, что это выражение  не правомерно   использовать для обозначения  публичного времени.

В научных исследованиях, конечно, существуют проблемы, для разрешения которых не требуется вводить иную конструкцию времени, кроме публичного времени. Достаточно регистрировать  интересующие нас события в соответствующие моменты времени. Тогда  концепция, обеспечивающая понимание происходящего, ограничена Тэ.

Другой вариант имеет место в том случае, когда некоторые  отрезки времени, определенные  моменты времени  имеют разный смысл, разное значение, различную ценность с точки зрения содержания теории. Как раз в таких случаях часто  вводят понятие специфического времени, т.е. теоретического (концептуального) времени: историческое, биологическое и т.д. время.  Оно представляет собой куски публичного  времени, нагруженные смыслом, значением, качеством исследуемого (обдумываемого – для художественного творчества) процесса, т.е. качеством самого временящегося. Например, понятие рабочего времени в экономической науке – в индустриальном обществе это отрезок публичного времени, служащий капиталу. Оно служат выражению смысла, или качества, процесса экономического процесса. Биологическое время  служит выражению смысла временных отрезков, их значения для различных биологических процессов. Например, время рождения, время  роста организма, время  расцвета, время старения…Отрезки времени имеют различное значение, различный смысл для понимания процесса жизненного цикла. Другой пример -  биологическое время как смена поколений (Вернадский).

Специфическое время вводится как конструкция, или как термин, который призван помочь выразить качественную специфику области исследований по сравнению с временем измерения, с публичным временем. Если время – отношение (порядка), то оно безразлично к тому, что оно упорядочивает этим отношением. В таком случае на базе порядка нет возможности вводить  различные по смыслу, по качеству времена.

Активно используемое в последние годы понятие «темпоральность» выражает  стремление выразить конкретность временящейся действительности, процессуальность, конкретную изменчивость во времени (Надо иметь в виду, что изменение  бывает, не только во времени, но и в пространстве). Ведь тема времени связана не только с его измерением, но и бренностью, с внутренней напряженностью порождения нового. Время есть  не только число движения, но и временность как внутренняя структура бытия. Эту сторону времени выражают через понятие темпоральности. Оно дает возможность конструировать время не на языке событий, а на языке процесса.  В этом случае время предстает не как внешнее  конкретному процессу, а как его собственная временность, собственная динамика  и история. Это политическая темпоральность, биологическая темпоральность, психологическая темпоральность, историческая темпоральность, литературная, кинематографическая и т.д.

Если развести понятия, выражающие время как число движения и время как временность временящегося, т.е. публичное время и темпоральность, то терминологическая ситуация в философии времени станет прозрачнее и станет легче обсуждать  многие вопросы.