Лебедев Ю.А., руководитель лаборатории-кафедры Гносеологической экологии темпорологии и эвереттики Института исследований природы времени

Что есть Истина?

То, о чём мечтал Создатель,

Что считал Он боле кстати,

Знать не может председатель

Комитета по печати!

А.К.Толстой

Поскольку ответ на этот сакраментальный вопрос возник у меня совершенно спонтанно, не вижу оснований для того, чтобы прикрывать его младенческую наготу приличествующими цитатами и ссылками. Если он «выживет», то есть найдет отклик у читателей, то соответствующее одеяние (аппарат привязки его к исторически сложившимся философским концепциям) будет возникать и модифицироваться по мере его существования. Если нет – то и усилия, потраченные сегодня на поиски предтеч, будут пустой тратой времени. А того, что можно назвать «камертонно-созвучным», и в античной, и в христианской, и в современной философских парадигмах будет не мало. Так что у иного читателя возникнет соблазн обвинить меня в плагиате или невежестве. Как поступит такой читатель – не знаю. Но надеюсь, что в рамках действующей Конституции…

Итак, сначала соорудим аристотелево-хайдеггеровский оксюморон: Бытие-Небытие. И я утверждаю, что Истина – это просто «иное имя» этого философского понятия. А Сущее - это все, что существует как в физическом, так и в ментальном разрезах Бытия-Небытия. Правда, это «всё» - далеко не «ВСЁ». Вероятно, и в каких-то других, пока нами не осознаваемых сечениях «что-то есть». И с этим, как мне кажется, могут согласиться здравомыслящие представители всех философских школ и течений. Такое понимание исключает даже постановку вопроса о том, есть ли «реальное содержание» у этих плоскостей сечения Бытия-Небытия. Попытки того или иного конкретного ответа на этот вопрос сразу же разделят нас на «материалистов», «идеалистов», «эзотериков» и «ещё каких-нибудь «истов», «ков», и т.п.».

Все остальные утверждения относительно конкретных атрибутов Бытия-Небытия являются его Моделями. Всякая модель, поскольку она возникла, отвечает каким-то конкретным проявлениям Бытии-Небытия (даже и модель солипсизма, согласно которой сечение Бытия-Небытия плоскостью материализма пусто), но принципиально не охватывает весь спектр этих проявлений, поскольку тождественность ВСЕХ свойств модели и моделируемого может быть достигнута только при тождестве модели и моделируемого. Лучшей моделью электрона является только сам электрон. Если моделируемых объектов много (тех же электронов), вполне возможно один из них использовать в качестве «идеальной (истинной)» модели остальных. Но Бытие-Небытие единственно, а потому принципиально невозможно построить его «истинную модель». (Есть мнение, что даже электроны все – разные). На этом краеугольном камне уже не одно тысячелетие стоит величественное здание агностицизма. Однако искатели Истины (включая, кстати, и большинство «проживающих» в этом здании философов), признавая логическое совершенство агностицизма, вовсе не отказываются от продолжения своих поисков. Они убеждены, что и «не абсолютно идеальные» модели являются вполне полезными и вскрывают для понимания реальные «конструктивные элементы» Бытия-Небытия, подтверждая тем самым прогрессивность развития науки – на каждом следующем «истинно научном» этапе Познания «реальных элементов Истины» больше, чем на предыдущем.

Однако практика моделирования показывает, что один и тот же объект может быть смоделирован совершенно различными и понятийными, и математическими и физическими структурами. При этом каждая модель может кардинально отличаться одна от другой, но давать достаточно согласованные результаты предсказания определенного класса ситуаций и состояний моделируемого объекта. Здесь ключевым для понимания словом является «достаточно». Вот, например, на моем РС стоят две совершенно различные антивирусные защиты – кратко назовем их «Касперский» и «Панда». И та, и другая системы содержат в качестве одной из главных своих составных частей аппарат опознания компьютерных вирусов. Класс опознаваемых объектов у них один и тот же – это множество вредных для нормального функционирования РС программ. Что я имею на практике? При совместном запуске этих программ в последний раз Касперский нашел 2 вируса и 34 их тела, а Панда – 4. Не уверен, что эти множества пересекались. Но мне достаточно того, что после такой работы компьютер стал явно работать быстрее. И я согласен считать истинными результаты и Касперского, и Панды. Правда, и после этой работы каждый день в 22.42 мой компьютер дико верещит и истошно сообщает мне, что у кого-то (вероятно, у какого-то зацепившегося за мой жесткий диск «клеща») нет доступа к какому-то файлу. Я вздрагиваю, но тут же радуюсь, что совместными усилиями Касперского и Панды он этого доступа лишен. Тревожит все это меня только раз в сутки и я, понимая, что «абсолютно истинной очистки» мне не дал ни Касперский, ни Панда, продолжаю ими пользоваться, смутно ожидая какой-то новой программной панацеи. В данном случае аппараты опознания вирусов у обеих систем явно не идеально представляют себе «истинный облик врага», но я с этим мирюсь и на «бытовом уровне» ни к Касперскому, ни к Панде претензий не имею – их истинности мне достаточно. Отсюда вывод - если «предсказания определенного класса ситуаций и состояний моделируемого объекта» исчерпывают сегодняшние наши практические потребности, то выбор «истинной модели» и, соответственно, признание «истинности» тех элементов Бытия-Небытия, на которых основаны конкурирующие модели, является типичной задачей для Буриданова осла. Примерно в таком качестве пребывала, например, квантовая механика после появления «матричной механики» Гейзенберга и «волновой» - Шредингера. Будь Гейзенберг чуть понастойчивее и «попрактичнее» (прояви он большее внимание к дополнительным званиям, наградам, славе, наконец), вполне могли бы мы иметь сегодня в качестве основы не волновое, а корпускулярное уравнение состояния квантовых систем и, скажем, такой знаменитый ныне атрибут Бытия-Небытия как ψ-функция, изучалась бы не в курсе физики, а в курсе истории физики, что, согласитесь, не одно и то же. И вызывающие столько глубоких и продуктивных споров эксперименты Дэвиссона и Джермера по дифракции электронов вообще вряд ли состоялись бы, а имеющий место корпускулярно-волновой дуализм демонстрировался бы нам на каких-то, безусловно, глубоких и интригующих опытах с фотоэффектом, которые ныне изучаются в эвереттовских параллельных мирах в университетах имени великого индийского физика Шатьендраната Бозе, одного из главных «отцов» корпускулярной концепции.

Поэтому я не разделяю надежд на то, что в науке реально существует «прогресс» - все большее приближение к «абсолютной истине». Нет, я не считаю, что прогресс вообще отсутствует. Безусловно, концепция и математический аппарат Шредингера гораздо лучше описывает реальность, чем предшествовавшая и лежащая в ее основании концепция Де-Бройля, но это – внутренний прогресс господствующей парадигмы, а не объективное приближение к Истине. И признанный ныне необходимым «принцип наследования» - предельный переход от новой теории к старой - является, на мой взгляд, отражением понятного человеческого желания «не потерять лицо» в рамках новых представлений для ведущих специалистов «старой школы». И хорошо, когда удается соблюсти этот принцип. Всякий новатор должен, по мере сил, стремиться к этому. Но с прагматической точки зрения было бы вполне достаточным соответствия в определенных областях результатов старой и новой теорий. Исторический опыт показывает, что в некоторых случаях «принцип наследования» соблюсти удавалось (эйнштейновская теория гравитации при не слишком больших гравитационных потенциалах переходит в ньютоновскую), а в некоторых – нет (коперниканство никак с аристотелизмом не связано). Поэтому не нужно драматизировать ситуацию, если новая модель существенно расходится со старой. И ссылаться на то, что это новое «подрывает основы», а потому даже не подлежит рассмотрению в рамках «истинно научных представлений о мире» (как это происходит сегодня, скажем, по отношению к теории Фоменко) просто непродуктивно. (Я не являюсь адептом взглядов А.Т.Фоменко, вижу в них много неприемлемого для себя, но признаю, что в области гуманитарной истории это – одна из самых «прогрессивных» из широко известных исторических концепций).

Научная истина – это только конвенциальное соглашение, гармонизирующее интеллектуальные усилия в области гносеологии, имеющее рекомендательный характер и всегда оспориваемое как «гениями», так и «профанами» (т.е. «левыми» и «правыми» экстремистами гауссианы распределения талантов по исследователям). Говорят, что из 3 параметров можно сконструировать уравнения с любой степенью точности описывающие эксперимент. Думается, что и одного вполне хватит, если умело манипулировать функциями. И работает все это потому, что в разработку господствующей парадигмы вложено много интеллектуальных усилий действительно талантливых людей. Но если бы эти усилия были направлены в какую-то другую систему аксиом, то и она могла бы столь же хорошо “соответствовать действительности”.

Обращаю внимание на этическую сторону вопроса. Зеркальная симметрия «гауссианы талантов» требует большой осторожности в отнесении каждого конкретного «бунтаря» к ее левому или правому крылу. Во всяком случае, здесь явно требуются не только «объективные физические», но и «субъективные нравственные» критерии. Это необходимо помнить всем, от кого зависит «официальная оценка» тех или иных гипотез и их авторов. В качестве иллюстрации напомню пример с М.В.Ломоносовым. В XIX веке о нем ещё можно было прочесть: «Среди русских химиков, которые стали известными химиками, мы упомянем Михаила Ломоносова, которого не надо смешивать с поэтом того же имени». И если бы не труды Б.Н.Меншуткина в начале XX века, так и остался бы Ломоносов где-то между придворными пиротехниками и одописцами. Короче, среди забавных «профанов» XVII века...

Будет очень неправильно, если кто-то истолкует мою позицию как позицию «абсолютного релятивиста», согласно которому «все в мире относительно» - истина и ложь, добро и зло… Нет, я так не считаю. Моя точка зрения ближе к тому, что все в мире конкретно – «здесь и сейчас для меня» истинно или ложно, а вот как это будет оценено «там» или «тогда», доживем – увидим. Да и сама категория истинности далеко не универсальна. Как ее применить к простейшей житейской ситуации – истинно ли то, что морковка, тушеная с яблоками и сахаром, божественно вкусна, или, что это – почти рвотное? Истина локальна и бесконечноаспектна. А потому допускает бесконечное число способов своего описания.

Так что, мне кажется, специально искать Истину не нужно – она вокруг и внутри каждого из нас. А вот поиск проявлений Истины требует не возведения «оборонительных валов» против лженауки», а просто честной работы на поле Познания. Нарушу данное в начале заметки обещание и прикрою наготу младенца первой пеленочкой-цитатой: «… в действительности для самого существования науки совершенно необходимо вот что – светлые умы, не требующие от природы, чтобы она удовлетворяла каким-то заранее придуманным условиям». Это – из знаменитой книги нобелевского лауреата Ричарда Фейнмана «Характер физических законов».