Лаборатория-кафедра "Время и культура"

Образование

Краткий очерк истолкования времени в европейской философии

Систематическая разработка учения о времени начинается в европейской философии с Аристотеля (384-322 до н.э.). Он поставил вопросы о природе времени; о структуре времени; о двойственном характере языка, посредством которого мы выражаем время.

1. Прежде всего он обсуждает проблему существования времени, развивая идею о том, что время существует в ином смысле, чем другие объекты познания: оно или не существует или “едва существует”:

“Что время или совсем не существует, или едва существует, будучи чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его была и уже не существует, другая – в будущем, и ее еще нет; и из этих частей слагается и бесконечное время и каждый раз выделяемый промежуток времени. А то, что слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным существованию” [Аристотель. Физика. М. 1936. С. 91-92].

“Кроме того для всякой делимой вещи, если она только существует, необходимо, чтобы пока она существует, существовали бы и ее части, или все или некоторые, а у времени, которое делимо, одни части уже прошли, другие только будут, и ничто не существует” (Аристотель. Физика. М. 1937. 218 а. С. 92).

2. Обсуждая природу времени, он показывает сложный характер взаимоотношения времени и движения во внешнем мире: время не существует без изменения, время связано с движением, но не есть движение . Вне души существует как бы субстрат времени – движение, которое описывается понятиями раньше-позже (предыдущее и последующее):

“Время есть не что иное, как число движения по отношению к предыдущему и последующему” (Аристотель. Физика. М. 1937. 219 а. С. 95).

“Предыдущее и последующее существуют в движении и по субстрату тождественны с движением, хотя бытие их иное, а не движение” (соч. т. 3).

“Мы не только измеряем движение временем, но и время движением вследствие их взаимного определения, ибо время определяет движение, будучи его числом, а движение – время” (Аристотель. Физика. М. 1937. 219 в. С. 97).

3. Обсуждая вопрос о том, существуют ли разные времена в зависимости от качественных особенностей движения или же существует одно единственное время, Аристотель склоняется к выводу о единственности времени:

“Время, конечно, одно и то же и для качественного изменения и для перемещения, если только число одинаково и происходят они совместно: поэтому-то движения различны и происходят отдельно друг от друга, а время везде одно и то же, так как и число для равных вещей всюду едино и зараз одно и то же” (Аристотель. Физика. М. 1937. 223 в. С. 104).

4. Доказывая существование времени, опираясь на наличие изменений и в мире, и в душе и на возможность их восприятия, Аристотель ставит вопрос о взаимоотношении времени и души:

“Каково отношение времени к душе и почему нам кажется, что для всего существует время – и для земли, и для моря и для неба?” (Аристотель. Физика. М. 1937. 223 а. С. 103).

Показав сложность вопроса, он приходит к выводу, что в душе время существует скорее всего как понятие о времени:

“Если же ничему другому не присуща способность счета, кроме души и разума души, то без души не может существовать время, а разве [лишь] то, что есть как бы субстрат времени; например, если существует без души движение, а с движением связаны “прежде” и “после”, они же и есть время, поскольку подлежат счету”. Аристотель. “Физика” (IV, 14).

“…например, если существует без души движение, а с движением связано “прежде” и “после”, время же и есть это самое, поскольку они подлежат счету” (Аристотель. Физика. М. 1937. 223 а. С. 103).

5. Специальное внимание Аристотель уделяет анализу понятия “теперь” как фундаментальной (важнейшей) характеристики времени, понимаемого как единство прошлого, настоящего и будущего. “Теперь” – это, по Аристотелю, “настоящее” и непосредственная действительность времени. Оно связывает между собой прошлое и будущее. Различные “теперь” различны. Аристотель показывает также несовпадение понятий “теперь” и “одновременно”.

“Если времени не будет, не будет и “теперь”, и если “теперь” не будет, не будет и времени, ибо вместе существуют и перемещаемое с перемещением, и число перемещаемого с числом перемещения. Время есть число перемещения, а “теперь” как и перемещаемое есть как бы единица числа” (Аристотель. Физика. 220 а. С. 96).

“Различные ”теперь” всегда иные: если бы “теперь” не было каждый раз другим, а тождественным и единым, времени не было бы” (Аристотель. Физика. 218 а. С. 93)

“Теперь” есть непрерывная связь времени, оно связывает прошедшее время с будущим и вообще является границей времени, будучи началом одного и концом другого” ( Аристотель. Физика. 222 а. С. 100).

Темы, обозначенные Аристотелем, будут в дальнейшем темами дискуссий в европейской философии. В различных культурных контекстах будут востребованы те или другие аспекты его учения.

Следующей значительной вехой в развитии философии времени было учение Августина Аврелия (354-430). Он глубоко осознал трудности, которые заключены в анализе природы времени, и ясно сформулировал их:

“Что же такое время? Кто смог бы объяснить это просто и кратко? Кто смог бы постичь мысленно, чтобы ясно об этом рассказать? О чем, однако, упоминаем мы в разговоре, как о совсем привычном и знакомом, как не о времени? И когда мы говорим о нем, мы, конечно, понимаем, что это такое, и когда о нем говорит кто-то другой, мы тоже понимаем его слова. Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничего не происходило, не было бы прошлого времени; если бы ничто не происходило, не было бы будущего времени… И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее оказывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причина его возникновения в том, что его не будет! Разве мы ошибемся, сказав, что время существует только потому, что оно стремится исчезнуть?” (Августин. Исповедь. Кн. 11. XIV) (Августин Аврелий. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М. Республика. 1992. С. 167).

Он поддерживает идею Аристотеля, что понимание вопроса о взаимоотношении прошлого, настоящего, будущего и их природе является центральным в дискуссии по проблеме времени. Августин рассматривает понятие “настоящее” как основу для развития представлений о времени. Настоящее, по Августину, это то, что есть, существует. При этом настоящее не имеет длительности. Его можно чувствовать и измерять, ибо время идет, чего нельзя сделать, если время уже прошло ли еще не наступило:

“Если и будущее и прошлое существуют, я хочу знать, где они. Если мне еще не по силам это знание, то все же я знаю, что где бы они ни были, они там не прошлое и будущее, а настоящее. Если и там будущее есть будущее, то его там еще нет; если прошлое и там прошлое, его там уже нет. Где бы, следовательно, они ни были каковы бы ни были, они существуют только как настоящее. И правдиво рассказывая о прошлом, люди извлекают из памяти не сами события – они прошли, – а слова, подсказанные образами их: прошлые события, затронув наши чувства, запечатлели в душе словно следы свои. Детства моего, например, уже нет, оно в прошлом, которого уже нет, но когда я о нем думаю и рассказываю, то вижу образ его в настоящем, ибо он до сих пор жив в памяти моей.
Не по сходной ли причине предсказывают будущее? По образам, уже существующим, предчувствуют то, чего еще нет? Признаюсь, Господи, не знаю этого. В точности, однако, знаю, что мы обычно предварительно обдумываем будущие действия наши, и это предварительное обдумывание происходит в настоящем, самого же действия, заранее обдуманного, еще нет: оно в будущем. Когда мы приступим к нему и начнем осуществлять предварительно обдуманное, тогда только действие и возникает, ибо тогда оно уже не в будущем, а в настоящем” (Августин. Исповедь. Кн. XI. XVIII. с. 169).

Время Августин предпочитает описывать с помощью одного понятия настоящего, а не трех понятий прошлого, настоящего, будущего:

“Совершенно ясно теперь одно: ни будущего, ни прошлого нет, и неправильно говорить о существовании трех времен, прошедшего, настоящего и будущего. Правильнее было бы, пожалуй, говорить так: есть три времени - настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу: настоящее прошедшего – это память; настоящее настоящего – его непосредственное созерцание; настоящее будущего – его ожидание. Если мне позволено будет говорить так, то я согласен, что есть три времени; признаю, что их три. Пусть даже говорят, как принято, хотя это и неправильно, что есть три времени: прошедшее, настоящее и будущее, пусть говорят. Не об этом сейчас моя забота, не спорю с этим и не возражаю; пусть только люди понимают то, что они говорят и знают, что ни будущего нет, ни прошлого. Редко ведь слова употребляются в их собственном смысле; в большинстве случаев мы выражаемся неточно, но нас понимают” (Августин. “Исповедь”. Кн. XI. XX. С. 170-171).

В учении о времени интересы Августина сосредоточены на анализе течения времени, которое он и описывает понятием настоящего (или, привычнее, - понятиями прошлого, настоящего, будушего, определяя их через настоящее). Эту тройку понятий он отдает душе:

“В тебе, душа моя, измеряю я время… Впечатление от проходящего мимо остается в тебе, и его-то, сейчас существующее, я измеряю, а не то, что прошло и его оставило” (Августин. ”Исповедь”. Кн. XI. XXVII – 36. С. 176).

Августин обсуждает также вопрос о том, как возможно то, что мы измеряем время. Обращает внимание на отличие процедуры измерения времени от измерения других явлений и на парадоксальность самой ситуации измерения времени:

“Разве не правдиво признание души моей, признающейся Тебе, что она измеряет время? Да, Господи Боже мой, я измеряю и не знаю, что измеряю. Я измеряю движение тела временем. И разве я не измеряю само время? Когда я измеряю, как долго движется тело и как долго проходит оно путь оттуда сюда, что я измеряю, как не время, в течение которого тело движется? А само время чем мне измерять? Более длинное более коротким, подобно тому, как мы вымеряем балку локтем?… Что же я, Господи, измеряю, говоря или неопределенно: “это время длиннее того”, или определенно: “оно вдвое больше того”. Что я измеряю время, это я знаю, но я не могу измерить будущего, ибо его еще нет; не могу измерить настоящего, потому что в нем нет длительности, не могу измерить прошлого, потому что его уже нет. Что же я измеряю? Время, которое проходит, но еще не прошло? Так я и говорил” (Августин. ”Исповедь”. Кн. XI. XXVI. С. 174).

Августин искал пути анализа времени, опираясь на очевидную для него (и всех людей) связь проявлений времени с понятиями прошлого, настоящего, будущего.

В средние века в связи с господством христианства в европейской культуре складывается убеждение в однонаправленности течения времени. (Ссылка: Аверинцев.) Кроме того, в европейской схоластике был систематически исследован вопрос о взаимоотношении понятий вечности и времени. При этом проводилось жесткое разграничение между понятиями “вневременное бытие (Aeternitas)”, “вечность (Aevum)”, ”время”.

Глубокие изменения в истолковании времени произошли в Новое время в связи с возникновением и развитием современного естествознания и прежде всего физики. В Новое время с его наукоцентризмом и ориентацией на научную рациональность господствующей формой истолкования времени была Ньютонова концепция абсолютного времени.

И.Ньютон (1643-1727) говорит о времени в схолии, следующей за первоначальными определениями в “Математических началах натуральной философии”, увидевших свет в 1687 году:

“Время, пространство, место и движение составляют понятия общеизвестные. Однако необходимо заметить, что эти понятия обыкновенно относятся к тому, что постигается нашими чувствами. Отсюда происходят некоторые неправильные суждения, для устранения которых необходимо вышеприведенные понятия разделить на абсолютные и относительные, истинные и кажущиеся, математические и обыденные.
Абсолютное, истинное, математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему протекает равномерно и иначе называется длительностью. Все движения могут ускоряться и замедляться, течение же абсолютного времени измениться не может. Длительность, или продолжительность, существования вещей одна и та же, быстры ли движения (по которым измеряется время), медленны ли, или их совсем нет.
Относительное, кажущееся или обыденное время есть или точная, или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя, совершаемая при посредстве какого-либо движения мера продолжительности, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, как-то: час, день, месяц, год” (И.Ньютон. ”Математические начала натуральной философии” // Собрание трудов акад. А.Н.Крылова. Т. VII. М.-Л. 1936. С. 30-32).

Те свойства времени, которые сформулированы в классической механике стали рассматриваться как свойства времени вообще. Это следующие свойства: одномерность, непрерывность, бесконечность, безграничность, однородность, изотропность, абсолютность (т.е. независимость от пространства; независимость от свойств объектов, движущихся во времени и пространстве). Кроме того считалось, что время течет в будущее. Это свойство является внешним для физической теории, и оно принималось, видимо, как дань культурной традиции. Во всяком случае однонаправленность течения времени не проблематизировалась. Ведь в христианской культуре уже сформировалась эта идея, и она была поддержана верой в прогресс, столь характерной долгое время для европейской культуры. Указанные свойства времени философы принимали не зависимо от того, истолковывали они время как объективно существующее или же как субъективную реальность: ведь Ньютон не оговаривает характер реального существования времени. С этих пор время стали рассматривать по аналогии с пространством.

В условиях господства ньютоновской концепции времени иное толкование времени предложил Г.Лейбниц (1646-1716). Лейбниц возражает против идеи пустого времени, абсолютного, ни с чем не связанного, ничем не обусловленного времени. Не согласен он и с трактовкой времени как длительности.

Лейбниц развивает учение о времени, согласно которому время связано с движением, поэтому оно не может быть абсолютным.

“Я неоднократно подчеркивал, что считаю пространство также как и время, чем-то чисто относительным: пространство – порядком сосуществований, а время – порядком последовательностей” (Лейбниц. “Третье письмо Лейбница или ответ на второе возражение Кларка”. С. 441).

“Мгновения в отрыве от вещей ничто, и они имеют свое существование только в последовательном порядке самих вещей…” (Лейбниц. “Третье письмо Лейбница или ответ на второе возражение Кларка”. С. 442).

“…пространство и время представляют собой лишь порядок вещей, а не абсолютную сущность…” (Лейбниц. Четвертое письмо Лейбница или ответ на третье возражение Кларка”. // Третье письмо Лейбница, или ответ на второе возражение Кларка (направленное принцессе Уэльской 25 февраля 1716 года) \\ Лейбниц Г.В. собр. соч. в 4-х томах. Т.1. С. 456.)

“Пространство и материя отличаются друг от друга так же, как время и движение: оба они хотя и различны, но все же неразделимы” (Лейбниц. Пятое письмо Лейбница // Лейбниц Г.В. собр. соч. в 4-х томах. Т.1. С. 485).

Взаимоотношение с движением носит характер нетривиальный: без движения нет времени, и время безразлично к тому, что движется.

“… нельзя себе представить, чтобы время, даже бесконечное, могло быть причиной движения” (Лейбниц. “Свидетельство природы против атеистов” \\ Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т. 1. С. 82).

“… в мире не существует ничего, кроме ума, пространства, материи и движения… Время есть не что иное, как величина движения. А так как всякая величина есть число частей, то нет ничего удивительного, что Аристотель определил время как число движения” (Лейбниц. “Письмо к Якобу Томазию о возможности примирить Аристотеля с новой философией” // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т.1. С. 97).

“… время должно существовать только вместе с творениями и постигается лишь порядком и величиной их изменений” (Лейбниц. Переписка с Кларком. // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т.1. С. 484).

Лейбниц развивает понимание времени как отношения, как порядка, производным от которого является длительность.

“Но правильнее будет сказать, что протяженность – это порядок возможных сосуществований, подобно тому как время – порядок возможностей не определенных, но тем не менее взаимозависимых. Таким образом, первое относится к вещам одновременным или существующим вместе, а второе – к таким, которые не совместимы друг с другом, но которые все же мы воспринимаем как существующие, и вследствие этого они являются последовательными. Но пространство и время, взятые вместе, создают порядок возможностей всего универсума, так что эти упорядоченности (т.е. пространство и время) предусматривают не только то, что существует в наличности, но и то, что могло бы быть на его месте, подобно тому как числа безразличны по отношению ко всему тому, что может быть res numerata (исчисляемой вещью – лат.). И эта вовлеченность возможного в существующее создает единообразную непрерывность безразличную ко всякому делению” (Г.Лейбниц. “Ответ на размышления… г-на Бейля о системе предустановленной гармонии” // Г.В.Лейбниц. Соч. в 4-х тт. Т.1. С. 341).

Как существует время? Оно существует иначе, чем тела.

“Нельзя назвать определенную длительность вечной, но вещи, всегда существующие, можно считать вечными постольку, поскольку они все время приобретают новую продолжительность. Все, что существует временно и длительно, подвержено гибели, так как оно имеет свое бытие друг подле друга. Как же могло бы иметь вечное бытие то, что, точно говоря, никогда не существует? Ибо как бы могло существовать что-то, ни одна часть чего никогда не существует? Существуют только моменты времени, но момент не является даже частью времени. Кто примет в соображение все это, тот, наверно, поймет, что время может быть чем-то идеальным, а аналогия, существующая между пространством и временем, далее приведет к заключению, что оба одинаково идеальны. Но если понимать под вечной длительностью лишь то, что эта вещь продолжает существовать вечно, то мне против этого возразить нечего” (Лейбниц. Переписка с Кларком. Пятое письмо Лейбница… // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х томах. Т.1. С. 481).

“… движение (равно как и время) никогда не существует, если рассмотреть это со всей строгостью: оно никогда не существует как целое, не имея сосуществующих частей. Таким образом, в нем нет ничего реального, кроме того преходящего, что должно быть предписано силе, стремящейся к изменению. К этому и сводится все, что заключено в телесной природе помимо того, что принадлежит геометрии, а именно протяжения…” [Прим. под силой следует подразумевать энергию, под действием – работу.] (Лейбниц. “Опыт рассмотрения динамики” // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х томах. С. 248).

Время исчисляемо, поскольку отношение может иметь величину так же, как и свойство.

“Что касается возражения, будто пространство и время являются величинами, или, скорее объектами, которым присуща величина, в то время как этого нельзя сказать о положении и порядке, то я отвечаю, что порядок тоже имеет свою величну: ведь существуют в нем предыдущий и последующий члены, а следовательно, расстояние, или промежуток. Относительные вещи, так же как и абсолютные, имеют свою величину; например, в математике соотношения, или пропорции, имеют свою величину и измеряются посредством логарифмов, тем не менее они являются отношениями. Таким же образом пространство и время, хотя они и состоят из отношений, не исключают наличия у них величины” (Лейбниц. ”Пятое письмо Лейбница или ответ на четвертое возражение Кларка” // Г.В.Лейбниц. Соч. в 4-х тт. С. 483-484).

Время однородно и непрерывно. Лейбниц признает бесконечную делимость времени, хотя он не находит “ничего дурного и в предположении, что эта делимость может быть в конце концов исчерпана, хоть” он и не видит “в этом никакой нужды. Бесконечной делимости пространства соответствует столь же бесконечная делимость времени” (Г.Лейбниц. “Лейбниц-Фуше” \\ Г.В.Лейбниц. Соч. в 4-х тт. Т. 3. С. 287).

Лейбниц высказал идею относительной независимости времени от событий: оно относится и к будущим событиям, которых еще нет. Но время неразрывно связано с событиями, как теми, которые есть, так и с теми, которых нет:

“И как всякое настоящее состояние простой субстанции, естественно, есть следствие ее предыдущего состояния, то настоящее ее чревато будущим” (Лейбниц. Монадология // Г.В.Лейбниц. Соч. в 4-х. тт. Т. 1. С. 416-417).

По Лейбницу, время целостно. Оно есть единство прошлого, настоящего, будущего. Единство, которое неотрывно от событий прошлых, настоящих, будущих.

“360. Теперь, когда я достаточно показал, что все совершается вследствие определенных оснований, уже не может быть никакого затруднения относительно основания предведения Бога; ибо хотя эти определения не принудительны, тем не менее они известны и дают возможность предвидеть то, что произойдет. Верно, что Бог сразу видит всю последовательность этого универсума, когда избирает его, и что, таким образом, он не нуждается в связи следствий с причинами, чтобы предвидеть эти следствия. Но его мудрость побудила его избрать последовательность, согласованную совершеннейшим образом, так что в одной части этой последовательности он может видеть другую. В этом состоит одно из правил моей системы всеобщей гармонии, по которой настоящее служит залогом будущего, и тот, кто видит все, видит в этом и то, что будет. И даже более того, я доказательно объяснил, что Бог в каждой части универсума видит его в целом по причине совершеннейшей связи предметов…” (Лейбниц. “Опыты теодицеи…“ // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т. 4. С. 366-367).